Анатолий родился 9 ноября 1961 года в
г.Кокчетаве в простой рабочей семье. Отец Николай Васильевич - рабочий
механического завода. Мать Лариса Ивановна - швея на швейной фабрике.
С момента рождения Толе приходилось постоянно бороться с трудностями,
даже за выживание. Как вспоминает мама, Толя родился неживым. И только
добрые, умные руки и чуткое сердце врача помогли ему преодолеть смерть и
наполнить сердце матери радостью своим первым криком. Как будто
почувствовав, как трудно дается жизнь, Толя быстро встал на ноги и рос
очень самостоятельным. В 2 года сам обувался и одевался, не принимая
никакой помощи от взрослых. В 4 года сам сбегал из садика домой и
младшую сестренку Ирочку с собой забирал.
Первым словом, которое произнес Толик, было «дядя». Это, наверное,
потому, что дядя, Тукин Владимир Васильевич, любил его, как своего сына,
и уделял ему внимания больше, чем отец. Когда Толе исполнилось пять лет,
семья родителей распалась. Весь груз, связанный с содержанием и
воспитанием двоих детей, лег на плечи Ларисы Ивановны, так как алименты
от мужа получала «считанные копейки».
Толик сказал матери: «Не плачь, мама, я себе сам найду папу». Но так и
пришлось Ларисе Ивановне воспитывать детей одной. К счастью, были живы
бабушка с дедушкой. С семи лет Толя жил у них в с. Троицкое, где и
окончил 8 классов средней школы. В семье дедушки и бабушки, любивших
мальчика беззаветно, жилось ему хорошо, и воспитателями они были
неплохими. С дедом у Толика были деловые отношения, он приучал мальчика
к повседневному труду. Толик стал его первым помощником. Вместе они
косили и возили сено, заготавливали дрова, вскапывали огород, ухаживали
за скотиной. С бабушкой мальчик вел теплые, задушевные разговоры. Они
взаимно очень любили друг друга.
Бабушка помогала Толе в учебе, умело направляла бурную энергию внука в
нужное русло: игры, труд, спорт.
Толя рос трудолюбивым, неизбалованным парнем. В школе учился хорошо, все
учителя были довольны им. Но особенно большие успехи были у него в
математике. Он постоянно участвовал в олимпиадах, получал грамоты.
По воспоминаниям, учительницы математики Троицкой средней школы
Ликеровой Зинаиды Валентиновны, Толя был лучшим математиком в своем
классе. «Любую трудную задачку он решал за 5 минут, и его неуемная
энергия должна была быть направлена на какое-нибудь другое интересное
задание».
Толя был весьма разносторонним мальчиком. Он участвовал в художественной
самодеятельности, увлекался фотографированием, много занимался спортом,
красиво вышивал, вязал, шил на машинке. И всегда был окружен друзьями.
«Я навсегда запомнила его веселым, озорным мальчишкой с ясными глазами,
высоким, стройным, с густой шевелюрой. И только на последних его
фотографиях, где он сидит с букетом афганских тюльпанов, - это уже
мужчина, с мужественным лицом. Даже складка появились у рта какая-то
суровая», - вспоминает Зинаида Валентиновна.
Закончив восьмилетку, Толя поступил учиться в Алма-Атинский строительный
техникум, на отделение газового хозяйства. По воспоминаниям его
сокурсницы Тани Тырковой, жилось ему в этот период нелегко. Часто на
занятия приходил не выспавшийся и голодный, так как в свободное время
разгружал вагоны - то цемент, то уголь. Помощи особой ждать было не от
кого. И все-таки Анатолий успешно окончил техникум и получил профессию
техника газового хозяйства. Приехал домой, но пробыл дома всего месяц: в
1981 году его призвали на службу и, проучившись положенные 6 месяцев,
Анатолий поехал дослуживать свой срок в Афганистан, откуда живым уже не
вернулся. Родные теперь вспоминают о предвестниках несчастья. Бабушка,
Мария Федоровна, вспоминает, как Толя принес два молоденьких саженца
тополя и посадил их возле дома. Один за себя, другой - за сестренку
Иринку. Сам постоянно ухаживал за деревцами. И надо же как распорядилась
судьба: одни тополек, посаженный за сестренку, прижился и живет до сих
пор, а тот, что он посадил за себя, погиб. Как же убитой горем бабушке
не связать эти два события - гибель тополька и смерть любимого внука?
Мать тоже вспоминает, что в тот день, когда пришло печальное известие о
смерти сына, в доме завяли все комнатные цветы. И только после похорон
цветы стали немного оживать.
Как большинство солдат, Анатолий старался хоть как-то унять тревогу
матери и в письмах писал, что он жив и здоров и служба идет нормально.
Живут они в Полихумри в палатках, но палатки хорошие, в них тепло.
«Места здесь суровые. Полихумри в переводе на русский - долина цветов,
но, наверно, их здесь никогда и не было». Весной Анатолий дождался
цветов - долина покрылась красными тюльпанами. Домой пришла фотография
возмужавшего солдата с букетом алых тюльпанов. На фотографии молодой,
слишком молодой человек - двадцать лет. Но его взгляд особенный - глаза
видевшего виды мужчины на лице мальчишки, точно зеркала не по годам
испытанных боли, страданий, тех непередаваемых чувств, когда погибает
рядом друг, когда много месяцев на чужбине, а дома рано седеет мать...
Не все, даже довольно крепкие молодые парни на первых порах выдерживали
тяжелые нагрузки.
Не выдержал и Анатолий. Он погиб не в бою, его подкосила болезнь. После
перенесенной на ногах малярии, сильно увеличилась селезенка. Анатолий
часто стал плохо чувствовать себя и даже терять сознание, но пытался
противостоять болезни сам, не обращаясь к врачам. При одном из падений в
обморок он сильно ушиб левый бок и селезенка лопнула. Врачи сделали ему
две операции, но не смогли остановить кровотечение. Срочно потребовалась
донорская кровь, но у Анатолия оказалась крайне редкая группа крови (IV
группа, резус-фактор отрицательный). Из ста с лишним солдат такая группа
оказалась только у троих. Проверили еще более четырехсот человек, но ни
у кого больше такой группы не оказалось. Несмотря на запрет врачей,
товарищи Анатолия рядовые Антонов, Шевелев, Тареник сдали свою кровь
вторично. Однако кровоизлияние продолжалось. Всю ночь, до самой смерти
Анатолия, а она наступила 21 марта около 9 часов утра, врачи боролись за
его жизнь, но спасти не смогли.
... Она ждала его, как может ждать только мама. Но случилось
непоправимое.
Весной 1982 года пришло домой страшное известие, и «черный тюльпан»
вернул Анатолия домой, закованного в свинец. И вот стоит обелиск над
могилой солдата. «Погиб при исполнении служебных обязанностей».
Печальная тишина кладбища, убитая горем мать. Ей теперь до конца жизни
нести эту боль. |
